Архитектура и мегаполис. Опыт Нью-Йорка
Как развивается Нью-Йорк Сити, с какими сложностями сталкивается архитектор в Америке и как покупать и строить здесь недвижимость, я расспросила успешного бруклинского архитектора Дмитрия Шенкера. Интервью опубликовано в новосибирских журналах: Стиль, Статус и Современный Интерьер.
2006-2007 – Президент Бруклинского отделения Института Американских Архитекторов. 2008-2011 – Директор Института Американских Архитекторов штата Нью-Йорка 2012-2013 – Президент Бруклинского фонда стипендий Американского Института Архитекторов
Дмитрий, трудно было начинать профессиональную деятельность в Нью-Йорке?
В Нью-Йорк я приехал в девяносто втором, с семьёй и первые месяцы ходил на языковые курсы, которые нам дали. У нас были консультанты, которые помогали разобраться с тем, как жить, как найти работу. У моих ведущих было представление, что меня вот-вот возьмут на работу: настолько хорошо выглядело моё резюме. Я получил много позитивных отзывов, но на работу меня так и не пригласили. Через полгода я понял, что наскоком я на работу не попаду, и я решил сдать экзамены на лицензию. Это немножко шок, когда ты приезжаешь и думаешь - я архитектор, а выясняется, что по американским понятиям, ты как бы и не архитектор, для этого ещё надо получить лицензию. Это было ударом по престижу, потому что в России я поработал районным архитектором, имел завершённые постройки, выиграл несколько престижных конкурсов. Мне было важно подтвердить, что я здесь тоже архитектор.
Я вступил в Американский Институт Архитекторов – аналог Союза Архитекторов России, начал общаться с коллегами и понемногу осваиваться. Попал на курсы компьютерного черчения для архитекторов и инженеров. По окончанию, меня пригласили на интервью, и сразу взяли на работу. Это была компания, где работало буквально человек пять-шесть. В тоже время я сдал на лицензию. Имея лицензию, уже можно официально называться архитектором, открывать бизнес. Через три года после пребывания здесь я открыл свой бизнес. Поначалу я работал в своей квартире, имея стол, компьютер и больше ничего. Какой-то маленький принтер у меня был.
Были трудности, связанные с тем, что вы иммигрант из России?
Нет, происхождение здесь никого не интересует. Среди моих клиентов есть кто угодно: французского происхождения, греческого, мексиканцы, бразильцы.. Заказчиков интересует лицензия, опыт работы в Нью-Йорке и репутация. А репутация у меня очень хорошая, я много в нее вложил.
Что вы в основном проектируете?
Больше половины моих заказов – частное жилье. Я люблю делать отдельно стоящие жилые дома, когда люди строят для себя, когда можно сделать интересную архитектуру. Мне нравится разобраться в психологии заказчика и сделать так, чтобы клиент был доволен. В меньшей степени я проектирую коммерческие объекты, в основном это медицинские центры. Как-то так сложилось, что у меня много заказчиков - докторов. Медицина - большой бизнес в Америке. Есть заказчики, которые строят квартиры на продажу, кондоминиумы. К сожалению, они всегда хотят построить дёшево, а потом, продавать как элитное жильё.
Какой проект ваш самый любимый?
Самый любимый, это мой собственный дом. Хотя, здесь моим заказчиком была моя жена, а она заказчик не из лёгких. Зато у нее хороший вкус.
Вы свободны в своём творчестве? С какими ограничениями вы сталкиваетесь?
Мои творческие возможности сильно ограничены зонированием. В России зонирования нет, там есть генплан. Я проработал три года районным архитектором в Костромской области, и я знаю, какая свобода у районного архитектора в трактовки генплана. А зонирование – это математический документ, в котором юридическим языком все чётко прописано: высоты, отступы, площади. И когда ко мне приходит клиент, и говорит, что хочет построить дом, очень редко бывает, что он ставит задачи, которые укладываются в нормы. Обычно задачи превышает лимиты. А лимиты – математические и навязывают лапидарные формы. Это или параллелепипед, или параллелепипед, наверху которого пирамида. И все! Мне практически надиктована форма. У меня чудовищные ограничения на пластику.
Дело в том, что если регламенты подробно не прописаны, это прямой источник взяток. Тогда можно сказать: «Тут у меня угловой участок, я на нем хочу сделать акцент, поэтому здание будет не пять этажей, а девять». С точки зрения архитектуры и инвестиций - очень красиво и выгодно, а с точки зрения экономики города - нет. В Нью-Йорке регламенты так чётко прописаны, что давай взятку, не давай – у архитектора нет возможности трактовать их свободно, нет лазеек.
Концепцию проекта, стиль, формы – тоже надо согласовывать?
В Нью-Йорке – нет. Здесь городское строительное управление этот вопрос не рассматривает, это вопрос архитектора и его заказчика. Конечно, есть исторические зоны – там есть ограничения. В других муниципалитетах порядок может быть другой. Муниципальное образование может быть как очень большим, например Нью-Йорк, так и очень маленьким, крошечный населенный пункт, в котором живет сто семей, но у которого свои правила. Я как-то делал проект в маленькой деревушке на Лонг Айленде, в которой огромные участки и большие частные дома. Проект попал на рассмотрение в совет. Я представлял, что там будут сидеть архитекторы, а я буду рассказывать, какой замечательный проект я сделал. Оказалось не так. Там живут состоятельные люди, жены которых, записались в этот совет и они проголосовали, что они не хотят модернистской архитектуры в их деревне. Поскольку деревня маленькая, то такой закон довольно легко провести. Это их муниципальное образование и они могут диктовать там любую эстетику. Например, под Сан-Франциско и в самом Сан-Франциско есть районы с интересной викторианской застройкой. И я знаю случай, когда архитектор делал там современный проект и ему сказали: «У нас тут только викторианские проекты. Пожалуйста, соблюдайте наш стиль».
Как разделено управление строительством и архитектурой между муниципалитетом, штатом и государством?
В Вашингтоне нет управления национальной архитектуры. Там есть штаб-квартира Института Американских Архитекторов – это наша профессиональная организация. Она ничем не управляет, она лоббирует наши интересы. Лицензию архитектора выдаёт штат. Мне лицензию дал штат Нью-Йорк. А если я захочу практиковать в штате Нью-Джерси, я должен обратиться к штату Нью-Джерси и получить лицензию там.
Архитектурные и строительные вопросы регламентируются, в основном, зонированием и кодами. Их подготавливают в муниципалитете, городской совет принимает закон, и дальше это работает как закон. Поэтому основные полномочия у муниципалитета. Стоэтажное здание тут может стоять или трехэтажное, это решается на муниципальном уровне.
Я поясню, как это работает. Когда я был президентом бруклинских архитекторов, менялось зонирование для многих районов Бруклина. То, по которому мы работали, создавалось в конце шестидесятых. Во время строительного бума двухтысячных посчитали, и оказалось, что если эти нормы выполнить, то будет двенадцатимиллионный город. Мощностей для этого нет, нужно перекладывать трубы, увеличивать инфраструктуру. В муниципалитете это заметили и решили поменять зонирование. Существует планировочная комиссия города, в которой есть специалисты, они это инициируют, предлагают изменения. Это непростой процесс, обычно занимает много времени. Изменение зонирования нужно согласовать на местном уровне. У местных жителей есть свой совет, который почти ничего не решает, но с ним надо согласовать, они могут быть против. И вот ко мне обратился клиент. Он купил участок, как раз когда менялось зонирование. Он рассчитывал построить семиэтажное здание, а теперь там можно было поставить максимум три этажа. Я сделал фотографии этого места, сделал анализ и архитектурно обосновал, что там нельзя уменьшать зонирование. Человек нанял адвоката, и ему удалось остановить изменения на этой улице. Вокруг зонирование уменьшили, а вдоль этой магистрали оставили. Муниципалитет согласился с моей аргументацией.
Бывают ли конфликты между городом, застройщиками и жителями? Как они решаются?
Конечно, конфликты случаются, но для этого есть специальная форма. Например, застройщик купил участок в зоне «R6», и может строить дом в шесть-семь этажей, а вокруг с десяток небольших домов, люди живут своей частной жизнью и не хотят, чтобы там что-то высотное строилось. Их раздражает шум, они нервничают. Они могут выступить против, подать жалобу, им для этого не надо с плакатами ходить. Поднимаешь трубку телефона, делаешь жалобу, приезжает инспектор, и если что-то нарушено, застройщик получает суровое наказание. Дело в том, что застройщик ничего не нарушил, он всё сделал по закону. Законы очень четко прописаны.
Конечно, жители могут обосновать свои претензии и выйти с предложением на планировочную комиссию. Но это процесс, который стоит огромных затрат. Когда это делает город, он может себе это позволить, а если это делает частное лицо, то нужно готовиться к затратам в размере десяток тысяч долларов.
Значит, город или застройщик всегда выигрывают потому, что у них больше ресурсов?
По-разному бывает. Вот вам пример. Брайтон Бич имеет высокое зонирование, разрешающее многоэтажную застройку, но кое-где сохранились маленькие участки. Это место ещё упоминается у Генри Миллера в рассказах. Он описывал, как они ездили купаться на Кони Айленд и там были частные фанерные домики для курортников. Сейчас там вокруг район с высотными зданиями. А эти домики, некоторые, еще остались, их мало и они занимают крошечные участки, которые по сегодняшним строительным нормам не проходят, но они попали в высотную зону тем не менее. За этими участками сейчас идет охота. И люди, которые живут в этих хибарках, сейчас могут продать свои участки очень дорого. Городские власти спохватились понизить там зонирование, все подготовили, согласовали на всех уровнях, дошло до публичных слушаний. Но никто не может заставить владельца изменить параметры участка, если он существует, если есть на него документы. И вот на этих слушаниях несколько архитекторов бились просто насмерть, потому, что у них оттуда заказы на многоэтажные дома. И они победили, они обосновали. И жильцы - несмотря на то, что многих раздражало это строительство, решили, что они не хотят упускать возможность продать свои участки дорого. Городские власти ничего не смогли сделать.
Чтобы вы посоветовали тем, кто хочет построить или купить недвижимость в Нью-Йорке? Часто у людей представление, что все сложно, дорого, непонятно..
Конечно, много сложностей. Поэтому человеку, который приезжает в Америку, надо начать с того, что найти архитектора, познакомиться с ним, убедиться, что он хочет иметь с ним дело. За небольшие деньги человек может получить консультации ещё до покупки земли или дома, когда он ещё только решает, что он хочет купить. Это грамотно. Недавно ко мне обратились люди, они занимаются воскресным, дополнительным образованием, они уже купили участок, купили дом, и хотят его перестраивать под школу. Я, конечно, не могу им сейчас сказать: « о чем же вы думали? Почему же вы купили до того, как ко мне обратились?». Но посмотрев на список, того что они хотят там сделать, и зная что там можно сделать, я понимаю, как они будут кусать локти. Они думали, что купили одноэтажное здание и надстроят второй этаж, а там так нельзя и всё будет намного сложнее, чем они себе представляли.
А есть другой пример: у меня был клиент, адвокат. Эти люди обратились ко мне до того как покупать, и я посмотрел две недвижимости до того, как они купили третью. Эти консультации стоили по сто долларов. Я приехал, посмотрел, объяснил плюсы-минусы. И они купили в итоге самый правильный участок. А купили бы без консультаций, получили бы лишних затрат на сто-двести тысяч.
Часто люди не могут адекватно оценить ситуацию. Приходит человек и говорит: «Я хочу полностью снести дом, и построить то-то и то-то» - и рассказывает мне про односемейный дом, который, размерами будет триста-четыреста квадратных метров. То есть, довольно большой дом. И я начинаю считать, на что он должен рассчитывать, сколько это будет стоить. Он меня спрашивает, сколько будет стоить моя работа, а я объясняю, что вопрос не в этом, моя работа - копейки, по сравнению с тем, что ему будет стоить вся постройка. «Давайте мы с Вами посмотрим, в состоянии ли вы построить все?» - Я не хочу, чтобы клиент до середины строил, а потом остановился и кусал локти. Часто люди послушают-послушают и уходят, а потом строят, а я по сайту строительного отдела вижу, что у них сложности и всё стоит на месте.
Насколько активно используются новые энергосберегающие технологии? Например, солнечные батареи?
У меня пока таких проектов не было. Это стоит немалых денег, и поэтому сидишь, считаешь, хотя потом они дают большую отдачу. Если на здание, где мы сейчас находимся, поставить солнечные батареи, единовременно нужно потратить, примерно пятьдесят тысяч долларов. Окупятся они лет за пять и ещё десять лет потом должны работать. В принципе, это имеет смысл и такие проекты строятся. Есть правительственные программы, которые поощряют использование энергосберегающих технологий, когда часть затрат возвращаются из налогов.
Вы были президентом архитекторов Бруклина. Чем занимается эта организация?
Организация Архитекторов Бруклина входит в состав профессиональных организаций архитекторов штата Нью-Йорка. Она занимается продвижением наших профессиональных интересов. Мы встречаемся с сенаторами, ездим раз в год в Вашингтон, для лоббирования в Конгрессе.
Есть фонд стипендий, я сейчас президент этого фонда. Идея нашего фонда в том, чтобы помочь талантливым студентам, у кого сложности с оплатой, кому приходится брать кредиты на обучение.
Мы организуем званые обеды, приглашаем архитекторов и тех, кто как-то пересекается с архитектурой, кто хочет прорекламировать свой бизнес. Мероприятие платное, вырученные деньги идут для студентов. Кому давать грант решает архитектурный факультет. В декабре у нас праздник, мы приглашаем деканов всех пяти архитектурных университетов Нью-Йорка, а они приводят получателей грантов от каждой школы.
Чтобы вы могли посоветовать молодому архитектору из России, у которого есть амбиции и который хочет реализоваться на международном уровне?
Возможностей много, даже не знаю, с какой стороны начать перечислять. Конечно, неплохой способ войти в среду это получить дополнительное образование в американском университете, но можно пойти и по другому пути.
Иногда ко мне приходят студенты со старших курсов архитектурных факультетов, приехавшие сюда по программе Work&Travel. Там идея такая: студенты из разных стран приезжают, что бы подработать и познакомиться с Америкой. Как правило, их распределяют не по специальности, но можно перевестись в архитектурную фирму. Потом можно параллельно доучиваться и подрабатывать. После получения бакалавра, можно сделать рабочую визу на три года, затем она продлевается еще на три года, после чего можно претендовать на грин карту. Если такой человек пойдет устраиваться в крупную компанию, то там ему, возможно, предложат зарплату больше, чем могу предложить я. Но там даже думать не станут о том, чтобы заниматься его рабочей визой. Для них это определённый риск, брать человека с непонятным образованием, из другой страны. Ему туда попасть очень трудно. Они возьмут человека из Йельского университета, из Корнеля, из Пратта, местных известных школ, про которого они точно знают, что этот человек умеет, куда его поставить, для чего он годится. А небольшие компании берут специалистов из-за рубежа гораздо охотнее. Дальше уже вопрос амбиций. Если человек – профессионал, работает на высоком уровне, он может искать работу уже повсюду, сдать на лицензию, открывать свою компанию или становиться партнером.
Есть ли в Нью-Йорке транспортная проблема и как она решается?
Движение довольно напряжённое, но конечно не как в Москве, где вообще не знаешь, когда приедешь.
Новых дорог в Нью-Йорке почти не прокладывают, просто негде. Построенные в тридцатые годы магистрали используются до сих пор. Их, конечно, перестраивают, реорганизуют, в узких местах расширяют, делают мощные развязки. Например, делают так: пятое авеню в одну сторону едет, шестое – в другую, таким образом, нет встречного движения. Парковка регулируется знаками в зависимости от времени суток. Если я днем поеду в центральные районы Манхеттена, то парковка, конечно, только в платном паркинге. А вечером даже в самом центре, на пятой авеню, можно найти бесплатную парковку: в определённое время прекращается действие знака «no parking», и начинается действие знака «parking».
Метро в Нью-Йорке пользуются все. После московского оно, конечно, выглядит скромно. Зато нью-йоркское метро работает круглосуточно, охватывает все районы города, станции в пешеходной доступности. Метро доступно для инвалидов - определённые станции оснащены лифтами. К этим станциям ходят специальные субсидируемые автобусы, которые инвалиды могут бесплатно вызвать по телефону.
Когда я только приехал, я познакомился с одним очень состоятельным архитектором, который консультирует известного застройщика ДональдаТрампа. Он живет на Ист-Сайде, неподалёку от музея Метрополитен, где жила Джеки Онассис и прочие знаменитости. Я тогда еще только-только приехал, и для меня это был совершеннейший шок: такой состоятельный человек и вдруг я выясняю, что этот человек на метро ездит. Я его спрашиваю: « Почему ты на машине не ездишь?». А он мне: «если я хочу поехать на машине, я могу заказать такси, ну а так я лучше поеду на метро. Это удобно, сел на метро, за две минуты доехал, такси будет ехать дольше». Я его тогда спрашиваю: «Ну, хорошо, у тебя нет машины, а если ты поедешь в гости в Нью-Джерси, что ж ты будешь делать?» Он мне ответил: «А я в прокат возьму, я на десять дней возьму машину в прокате и поеду в Нью-Джерси».
В каких домах, районах ньюйоркцы предпочитают жить?
Я как-то наткнулся на такую фразу в фэйсбуке: Америка – сборная мира. Это действительно так. В Нью-Йорке более тридцати процентов жителей - иммигранты. Поэтому сказать, где ньюйоркцы хотят жить, невозможно, они любят жить по-разному. Абстрактная американская мечта о своем доме, конечно, существует, но есть сколько угодно людей, которые скажут: «Нет, я хочу по-другому». Кому-то нравится жить в своём доме на большом участке, а кто-то хочет жить в Манхеттене, и его устроит даже небольшая квартирка, лишь бы поближе к центру. Всё очень по-разному. Мне приходилось строить практически во всех районах Нью-Йорка и все проекты разные.
В Америке есть явная тенденция к большому жилью – это факт. Квартира меньше ста квадратных метров – это что-то клаустрофобическое по американским представлениям. Никто ко мне не приходит и не говорит: «Сделайте мне маленькую квартирку». Ко мне приходят и говорят: «Мы не можем сделать квартиру меньше девятисот квадратных футов, потому что такую никто не купит».
Что сейчас больше всего строится? Есть какие-то тенденции?
Я не риэлтор, но в какой-то степени вижу «волны». Например, в середине двухтысячных был бум строительства кондоминиумов в Бруклине, все взялись строить кондоминиумы. А когда наступил кризис, им стало туго, цены на недвижимость упали. Сейчас снова начали строить кондоминиумы.
Как развивается Нью-Йорк? Он расширяется или уплотняется?
Нью-Йорк не увеличивал свою площадь с тридцать пятого года. Тогда было последнее большое присоединение районов к Квинсу. Если, Нью-Йорк Сити хочет увеличиться, он должен найти, куда увеличиваться. Вся земля кому-то принадлежит. Это может быть та деревушка, про которую я говорил, в которой домохозяйки не хотят строить модерн. Но город не может просто присоединить их к себе, город может обратиться к ним и сказать: «Не хотите ли быть частью нашего города? Они скажут: «Зачем? чтобы вы нам диктовали, какую тут архитектуру делать?»
Поэтому Нью-Йорк может только уплотняться, реконструироваться. Огромное количество реконструкций. Существовало здание, оно стало ветхим – его сносят и строят новое, более плотное. Нью-Йорк увеличивается очень медленно. Часто жители Нью-Йорка в пожилом возрасте переезжают, например, во Флориду или еще куда-то, где спокойнее. А молодые или иммигранты, которые хотят встать на ноги – они прибывают. В большей степени происходит ротация, чем рост.
Сохранить
